Автор книги «Пивная библия» Джефф Олворт в своём блоге размышляет об исторических судьбах чешского пивоварения. Pivo.by публикует перевод материала.
В 1948 году, после трёх лет неопределённости, Чехословакия получила новое правительство и новый основной закон, известный как Конституция девятого мая. Это был триумф коммунистического эксперимента, и одной из его характерных черт была национализация всех коммерческих и промышленных предприятий. Пивоварни были захвачены государством и в течение следующих 42 лет ими распоряжалось правительство. Настало, по общему мнению, довольно мрачное время. Об этих годах писал известный диссидент, драматург и будущий первый президент современной Чехии Вацлав Гавел. Одна из его самых известных пьес «Аудитория» — это разговор между драматургом и пивоваром, который пьянствует в рабочее время. В «Силе бессильных» он описывает собственный опыт работы на пивоварне Krakonoš.
«Когда в 1974 году я работал на пивоваренном заводе, был моим шефом некто Ш., человек, который разбирался в пивоваренном деле, обладал чем-то вроде чувства сословной гордости и которому было небезразлично, хорошее ли пиво варят на нашем заводе. Почти всё свободное время он проводил на работе, без конца придумывал какие-то улучшения, надоедал нам, убеждая, что все мы любим пивоваренное дело, как он; трудно было представить себе более дельного работника в условиях социалистического разгильдяйства.
Руководство пивоваренного завода, в основном состоявшее из людей, не очень-то разбирающихся в своей специальности и ещё менее влюблённых в неё, но зато политически более влиятельных, не только уверенно вело завод к полному развалу, вообще не реагируя на инициативы Ш., но и по отношению к Ш. всё более ожесточалось и любыми путями мешало его собственной работе».
Неудивительно, что это история с несчастливым концом: Ш. написал письмо начальству, которое «было названо „пасквилем“, а сам сам он как политически опасный был уволен с нашего завода и переведён на другой, на неквалифицированную работу». Для Гавела этот эпизод является обвинительным актом коммунистическому государству.
Это характерная история из реалий той важной эпохи чешского пивоварения. Среди всего прочего, есть одно положительное, совершенно непреднамеренное последствие почти полувековой тьмы. Как свидетельствует Гавел, это привело к сохранению старых традиций в то время, когда пивоварни остальной части западного мира модернизировались.
Всё вышесказанное — преамбула к абсолютно изумительной статье, на которую я наткнулся среди того, что было написано в период междуцарствия уже после Бархатной революции, но ещё до того, как 16 мая 1990 года сформировалось новое чешское правительство. Стивен Парнинг из New York Times посетил Пльзень, чтобы увидеть старую пивоварню, где придумали пилснер. Тогда царило некоторое беспокойство по поводу рабочих мест (как мы увидим, оправданное) и о потенциале роста (не столь оправданное). Парнинг как раз застал момент, предшествующий этому застою, и показал нам пивоварню, которая не изменилась более чем за полвека:
«Знаменитая пивоварня Pilsner Urquell с её древними медными заторными чанами, тяжёлыми дубовыми бочками и вековыми техниками пивоварения долгое время находилась на втором плане по сравнению с другими предприятиями, поскольку коммунистическая плановая экономика в массовом порядке инвестировала в такие отрасли, как машиностроение и металлургия. Но теперь, когда Чехословакия избавилась от власти коммунистов, рабочие и руководители стремятся превратить свою 158-летнюю пивоварню в динамичное, современное производство…
Широко распространено мнение, что введение иностранного капитала может быть использовано для финансирования более современной, менее трудоёмкой насосной системы для передачи пива между заторными чанами, бочками и линией розлива.
«У нас больше гордости, чем у других чехословацких компаний», — говорит Йозеф Крисль, разговорчивый 35-летний мужчина, заведующий сырыми, тускло освещёнными погребами, где пиво медленно дозревает в больших дубовых бочках. «Не так много чехословацких продуктов пользуются таким же уважением и могут быть легко проданы на западных рынках».
Коммунисты, национализировав промышленность, были одержимы идеей трудоустройства своих граждан. Похоже, что способы, которым они достигли полной занятости, не всегда были идеальными.
«Для двух тысяч рабочих и руководителей здесь, на крупнейшей пивоварне страны в 55 милях к юго-западу от Праги, рассвет капитализма означает серию необходимых реформ…»
Далее в статье упоминается, что пивоварня производила в год около 152,5 миллионов литров пива. Тут вы можете задуматься: «Подождите, сколько людей работало на пивоварне?» Учтите, что тогда она была размером с современную Sierra Nevada:
«Здесь неохотно признают, что для рабочих приход капитализма, вероятно, будет означать более жёсткое управление и, возможно, увольнения, особенно среди 400 административных работников, которые на данный момент большую часть времени занимаются документацией для органов планирования в Праге. В то же время, несмотря на все разговоры о том, как выжить в более конкурентную капиталистическую эпоху, работники пивоварни, по-видимому, твёрдо уверены, что их знаменитое пиво выдержит все испытания».
Четыреста администраторов? Это кажется… чрезмерным.
Общий тон статьи, основанный на неопределённости исторического момента, уникален. Беспокойство и волнение, вызванные полным неведением о том, что ждёт в будущем, представлены в равных дозах. Описанное контрастирует с тем, что сегодня экологи считают старой разваливающейся пивоварней, отчаянно нуждающейся в обновлении. Pilsner Urquell провела «модернизацию», установив новое оборудование, которое очень напоминало старое (переход на нержавеющие цистерны был одним из основных изменений). Чешская Республика, глядя на свою пивоваренную промышленность глазами капиталистов, решила кодифицировать старые технологии пивоварения в качестве символов национальной традиции.
Рассказывая о развитии пива, я часто указываю на то, что законодательство является одной из наиболее влиятельных, но незаметных сил, которые им управляют. Чешская Республика служит тому примером (вы можете найти больше подтверждений, рассмотрев случай Восточной Германии), и анализ статьи, привязанной к тому моменту времени, прекрасно показывает силу истории и власти. Всё здесь изменилось — но, благодаря длительному периоду коммунизма, иначе, чем в других местах.